Том 22. В мертвом безмолвии. Тайна сокровищ Магара - Страница 16

— Без всякого сомнения, это был Плайер. Он специально выехал на тротуар, чтобы сбить меня, — казалось, рассудок Гастингса помутился от страха. — Я узнал его. Он смеялся, направляя на меня машину. Я прижался к стене, но он все же достал меня правым крылом, как бык рогом. Меня отбросило на ступеньки какого-то дома, а Плайер дал задний ход и снова бросился на меня. Я почувствовал запах резины… Спасли мою жизнь только перила крыльца. Затем Плайер съехал, с тротуара и умчался.

Тело Гастингса под простыней била мелкая дрожь, а мысли раз за разом возвращались к страшному происшествию.

— Я вас понял, Гастингс, — сдавленным голосом произнес Калверт. — Я вас понял, довольно.

— Он бросился на меня, как взбесившийся бык, и еще хохотал при этом.

— Зачем? Почему?

— Утратив расписку, я стал ненужным. А знаю я чересчур много, — Гастингс попытался приподняться, и это ему почти удалось. — Калверт, берегите расписку. Это ваш единственный шанс уцелеть. На вас будут давить изо всех сил, но пока расписка при вас, не тронут.

«Тут Гастингс, бесспорно, прав», — подумал Калверт. Его жизнь теперь всецело зависела от клочка зеленой бумажки. Неужели Люси не знает, что, расставшись с распиской, он расстанется и с жизнью? Значит, цена безопасности — двадцать пять тысяч долларов? От всего этого можно впасть в панику. А он еще отдал конверт с распиской Максу. Но Люси, Люси! Нельзя поверить, что она знает все подробности этого грязного дела. Скорее всего, она слепое орудие в руках негодяев.

— Гастингс, кому же все-таки принадлежит эта расписка? — как можно более спокойно спросил он.

— Человеку по имени Мартин ван дер Богль, — сказал больной, сделав глоток воды из стакана.

— Это он продал картины? А где он сейчас?

— Он умер.

— Когда?

— Примерно месяц назад. Его-то убил на моих глазах Плайер. Тоже задавил машиной.

— Почему вы не заявили в полицию?

— Я не могу, — Гастингс, казалось, был готов зарыдать.

— Начнем сначала. Расскажите мне все подробно. О ван дер Богле, расписках, картинах…

— Нет, нет, я не могу… — голова Гастингса металась по подушке.

— Я могу чем-нибудь помочь? Скажите…

— Нет… Они убьют меня…

— Тогда я ухожу, — Калверт встал.

— Нет, нет, не уходите! Останьтесь. Я все расскажу…

Гастингс говорил долго и путано, с трудом шевеля запекшимися губами. Зато его бледное лицо стало спокойным — он целиком ушел в воспоминания.

Лорэми Бостон в свое время отправился в Европу с целью войти в контакт с военной комиссией, занимавшейся вопросами искусства. В Амстердаме он свел знакомство с коммерсантом ван дер Боглем, предложившим ему две картины Иоганна Гроота. Условия были самые выгодные. Но Бостон, находившийся в Европе с правительственным заданием, не имел права заниматься частным бизнесом. Однако он не удержался и купил обе картины. Ван дер Богль в качестве аванса получил чек на двенадцать тысяч. На остальную сумму была составлена расписка о получении денег после возвращения Бостона в Америку. Желая засекретить сделку, он отправил картины домой не самолетом, каким улетал сам, а пароходом. Единственным документом, фиксирующим сделку, таким образом, оказалась зелененькая расписка. Но в то время это устраивало обе стороны. Бостон опасался осложнений, которые могли возникнуть у него в связи с использованием служебной поездки для личного обогащения. Голландец, к которому картины попали сомнительным путем, огласки должен был опасаться в еще большей мере.

Когда Богль прибыл в Нью-Йорк за оставшимися деньгами, Бостон вначале попытался сбить цену, но ничего не добился. Тогда, сославшись на временные финансовые затруднения, он попросил месяц отсрочки. Хитрый и хладнокровный голландец вначале требовал возвращения картин, но потом согласился на двухнедельную отсрочку.

Гастингс встретился с ван дер Боглем в банке — он помог ему решить несколько финансовых проблем. Пару раз они обедали в ресторане, и дружба их постепенно крепла, особенно, когда выяснилось, что оба — страстные шахматисты. Ван дер Богль стал навещать Гастингса на дому по вечерам, и они коротали время за игрой и выпивкой.

Однажды ван дер Богль в припадке откровенности рассказал новому другу о сделке с Бостоном. То ли опасаясь чего-то, то ли желая продемонстрировать полное доверие Гастингсу, голландец попросил его спрятать расписку. Двумя днями позже он был сбит машиной, выскочившей на тротуар. Гастингс с ужасом наблюдал это из окна своей квартиры.

На следующий день в банк явились Род и Плайер. Они заявили, что за некоторое время до гибели голландец, поддавшись угрозам, во всем признался, хотя и не назвал человека, которому он передал расписку. Однако слежка уже давно показала, кто самый близкий знакомый Богля в Нью-Йорке. Гастингсу предложили выбор — или десять тысяч долларов за расписку, или смерть, не менее страшную, чем та, которая настигла голландца. В полицию Гастингс обращаться не стал. Во-первых, просто был напуган, во-вторых, хотел получить эти самые десять, тысяч.

Вначале Род намеревался просто уничтожить расписку, являющуюся единственным доказательством сделки. Но вскоре обстоятельства изменились. В Голландии каким-то образом узнали о продаже картин, и власти начали следствие. Для Бостона теперь важно было сохранить доказательство его полного расчета с ван дер Боглем. Но, чтобы сохранить картины или получить за них компенсацию, нужно было подделать подпись голландца, якобы подтверждающую получение всей суммы.